Пройдите в холл Третьяковки, где находятся холсты художника Шишкина, и вам почудится, словно бы пахнуло мокрым дыханием бора, бодрым ветерком полей, будто стало солнечнее и яснее. В произведениях Шишкина видится то ранний восход в сосновом лесу после темной бури, то необъятные просторы полей с убегающей к горизонту дорожкой, то загадочный сумерки лесной чащи.
Непростым было отношение и к полотнам Шишкина. Во времена его жизни люди считали Ивана Ивановича реалистом пейзажного искусства, именовали лесным богатырем.
Работы Шишкина как тогда, так и сейчас знакомы каждому россиянину. В учебнике русского языка, на картине музея, обертках шоколада, дома, так или иначе их видели все. «Шишкина никогда не достаточно,— писал Крамской, — такого мастера еще не скоро найдется». И этот ведь Крамской, судья жесткий и требовательный, говорил о «недостатке поэзии» в многочисленных картинах Шишкина, имея ввиду натурализм полотен. Позже многие художники и критики полностью отвергали роль Шишкина, провозглашали его «натуралистом», «фотографом», ужасно устарелым «копиистом природы».
Никто из российских живописцев, помимо Шишкина, не имел возможность с подобным размахом описать силу и красоту российского бора. Его холсты будоражат нас милой симпатией живописца к целому, которое он обнаруживает в матушке—природе. Художник подмечает и алые шапочки грибов, спрятавшихся в травке, и круги в поваленном бревне березы, и веточки высохшей хвои. Живописец познает прекрасное как будто бы из обычных предметов и объектов. Яркий стиль шишкинских ландшафтов максимально чист и несложен. Его холсты оживляют эмоции и образы, какие сохраняются в омуте памяти целую жизнь. Посмотришь на рисунок «Сосны, освещенные солнцем» — и встает в памяти нежная теплота летнего дня, когда так уютно ходить по бору и дышать вязким ароматом сосновой смолы и подогретой солнцем земляники.
